Венская Конвенция о договорах международной купли-продажи товаров (далее - Конвенция) в п.1 ст. 79 определяет традиционные требования относительно квалификации обстоятельств дела, которые квалифицируются как форс-мажор. Бремя доказывания, что все требования, изложенные в статье, выполнены, возлагается на сторону, требующую освобождения от ответственности. Большое количество обстоятельств могут потенциально быть квалифицированы как препятствие для выполнения договора, однако это не означает, что сторона договора, которая ссылается на такие обстоятельства получит освобождение от ответственности по ст. 79 Конвенции. Квалификация обстоятельств как препятствия для выполнения договора зависит от конкретных обстоятельств дела и устанавливается в каждом случае отдельно.

Венская Конвенция о договорах международной купли-продажи товаров (далее - Конвенция) в п.1 ст. 79 определяет традиционные требования относительно квалификации обстоятельств дела, которые квалифицируются как форс-мажор. Бремя доказывания, что все требования, изложенные в статье, выполнены, возлагается на сторону, требующую освобождения от ответственности.

Большое количество обстоятельств могут потенциально быть квалифицированы как препятствие для выполнения договора, однако это не означает, что сторона договора, которая ссылается на такие обстоятельства получит освобождение от ответственности по ст. 79 Конвенции. Квалификация обстоятельств как препятствия для выполнения договора зависит от конкретных обстоятельств дела и устанавливается в каждом случае отдельно.

Вопрос о квалификации вмешательства органов государственной власти как фактора непреодолимой силы должен решаться с учетом обстоятельств, имевших следствием упомянутое вмешательство. В частности, если в выдаче экспортной лицензии на определенные продовольственные товары было отказано (или приостановлено его действие), учитывая длительную засуху и неурожай, которые заставили компетентные органы снять часть продовольственных товаров по экспорту и направить их на внутренний рынок, то определение таких действий органа власти в качестве обстоятельств непреодолимой силы не вызывает сомнений.

Если основанием для отказа в выдаче (или приостановления действия) экспортной лицензии было нарушение экспортером таможенных, валютных или иных правил, касающихся внешнеэкономической деятельности, то упомянутые запретные меры стали следствием поведения самого экспортера и о форс-мажоре в подобных случаях говорить не приходится Другое дело, когда речь идет об отказе в выдаче органами государственной власти импортной лицензии. В одном из дел МКАС при ТПП РФ обратил внимание на то, что в отличие от экспортной лицензии, отсутствие которой исключает возможность вывоза товаров из страны, отсутствие импортной лицензии само по себе не является препятствием для ввоза товаров на таможенную территорию страны. Поэтому, отказ в выдаче импортной лицензии не может рассматриваться как разновидность форс-мажора. Такие товары могут быть перемещены в таможенный склад (ст. 212 ТКУ; п.1 ст. 218 ТК РФ), где они могут сохраняться в течение длительного времени, достаточного для того, чтобы оформить таможенный режим выпуска для внутреннего потребления, например, ввести такие товары на территорию страны в режиме реэкспорта (ст. 196 ТКУ).

Не принято относить к форс-мажорным обстоятельствам отказ в выдаче лицензии, если отказ обусловлен претензиями к квалификации соответствующего субъекта

В частности, развивая тему вмешательства в частноправовые отношения органов государственной власти, следует отметить, что не принято относить к форс-мажорным обстоятельствам отказ в выдаче лицензии, если отказ обусловлен претензиями к квалификации соответствующего субъекта. В одном из дел МКАС было отмечено, что неполучение ответчиком разрешения на экспорт и неосуществление его регистрации в качестве спецэкспортера не является основанием для признания контракта недействительным и не может повлечь негативные последствия для истца, поскольку осуществление необходимых действий полностью входило в обязанности ответчика.

На практике достаточно сложно доказать наличие обстоятельств форс-мажора, когда речь идет об ограничительных решениях государственных органов. Однако арбитражная практика знает и положительные пример. В частности, одна московская фирма-перевозчик не смогла вовремя доставить товар из Бельгии в Россию. Невыполнение своих договорных обязательств она объяснила тем, что в момент, когда автомобиль с товаром проходил таможню органами таможенного контроля было издано указание-телетайпограмма ЦМУ РФ (от 22 сентября 2003 г. № Т-2148), что помешало фирме-перевозчику своевременно перевезти товар на территорию России. Указание предусматривало, что решение о выпуске товаров данной группы неожиданно потребовало дополнительного согласования с органами таможенного контроля. Поскольку повлиять на такое обстоятельство фирма-перевозчик никак не могла, суд освободил его от ответственности за нарушение сроков доставки товара.

Немало дискуссий вызывает признание наличия факта форс-мажора связанного с изменением законодательства. Например, после внесения изменений в таможенное законодательство был заключен договор перевозки груза. Через некоторое время к упомянутым распоряжениям и приказам таможенной службы были внесены уточняющие поправки, содержащие требования о дополнительных документах, которые ранее не были необходимы. Фирма просрочила доставку товара из-за необходимости собрания соответствующего пакета разрешительных документов.

Практика не имеет четкого ответа, относится ли такая ситуация к форс-мажорным обстоятельствам. Однако, очевидным является то, что изменения в законодательство является лишь существенным изменением обстоятельств и в отличие от форс-мажора, такие изменения не препятствуют выполнению договора, а лишь требуют изменения некоторых его положений.